Я сплю… но уже чувствую, как мой сон плавно перетекает в полудрему… Слышу свое размеренное дыхание… оно никогда не было столь глубоким, мощным, ровным…
Приятно чувствовать, как поднимается и опадает грудь, так плавно, полная
спокойной, великой силы… пока спокойной… Я поудобней перекладываю руки,
устраиваю на них голову… какие интересные ощущения… такие томительно
прекрасные, нежелающие меня отпускать, как и глубокий сон, владевший мной так
недавно… Благословенный бездонный сон… о, крылатый Гипнос, загадочный брат
столь же загадочного Танатоса-смерти… в какие глубины ты меня сопроводил?.. и
сколько же я блуждала по ним?.. Но ты отпустил меня, закончилось твое таинство… Я
легка, я легче воздуха и поднимаюсь с темных глубин… навстречу телу… И я знаю, что
найду эту оболочку совершенной, прекрасной… столь изящной и гармоничной,
наполненной бесконечной мощью, танцующей на каждой черточке и изгибе… Ленивым
движением подтягиваю ноги поближе к себе… Каменный пол тепел, сух, и он совсем не
жесткий… оказывается, спать на камне – это так приятно… на живом камне… Я знаю,
что вокруг очень, очень темно… почти также, как и на дне сна… ничто в этой темноте
не беспокоит, не угрожает… это тоже приятно… Меня посетило ощущение, что тьма
вокруг меня тихо клубится, завершая свои последние штрихи… Может быть, может
быть… Теперь возможно все… поэтому не стоит торопиться… еще можно насладиться
зыбким томлением уходящего сна… Можно прислушаться к своему телу, пробежаться
по нему легкими прохладными пальцами мысли… Медленно, сладко, движется грудь…
я чувствую каждую мышцу, связующую ребра, крепкую, словно канат… я чувствую,
как широкие прутья ребер смыкаются спереди, словно каркас боевого корабля, и под
ними гулко ухает огромное, сильное сердце, которому неведомы болезни и боли… а на
спине они втекают в линию хребта – плавную, словно изгиб скрипки, гибкую, но
несгибаемую, как шпага… Мой торс… через стену этих мышц, обхватывающих мою
талию плотным кольцом, никто не доберется до уязвимой внутренней плоти… Ноги…
тихая пружина, всегда готовая сорваться… этот изгиб сустава… так, вроде бы,
непривычно, но вместе с тем понимаешь, что только такое строение единственно
правильно… А руки?.. о, они мне нравятся теперь больше всего… Такие плавные,
тяжелые, точеные… а пальцы широкие и большие, мягко лежат рядом друг с другом на
жестких, шершавых подушечках… с изогнутыми миниатюрными саблями на концах…
Нет, они совсем не маленькие… просто втянуты, пока я мирно дремлю… предвкушение
ощущения того, как они будут продвигаться, когда я буду их выпускать, вызывает во
мне сладкую легкую дрожь… Голова, которую я мирно устроила на своих руках, чиста
и совершенна… О, это прекрасное расположение глаз – мне кажется, теперь очень
больших, – ноздрей, ушей, рта… Они уже не налеплены в одну кучу, на плоской и
некрасивой поверхности лица… теперь все устремлено вперед, навстречу
неизведанному… Теперь можно вдохнуть столько воздуха, сколько пожелаешь, и он
не будет обесцвечен, тускл… в нем откроется новая грань мира и пути познания его…
Мой рот теперь не маленький, неудобный и неуклюжий… здесь каждый зуб лежит к
зубу, крепкому, острому… челюсти длинные, вытянутые, столь удобные, мощные и
несокрушимые, что при воспоминании о прошлых поневоле болезненно скривишься…
Уши острые, юркие, ловят каждый звук… правда, сейчас, пока я еще сплю, они лежат
мирно вдоль головы, покоясь на волосах… Хотя, не могу их теперь назвать волосами…
Мощной мягкой волной они поднимаются на моем затылке и окутывают точеную шею,
падая, все же, немного на широкую грудь… Я глубоко вздыхаю, втягивая сладкий
воздух, и издаю тихий звук, похожий на мурлыканье… но прозвучал он совершенно по-
другому… как неспешный рокот прибоя… Значит, мой голос тоже изменился… но я
привыкну… Я в полудреме дергаю хвостом… У меня есть хвост?... у меня никогда
раньше не было хвоста, да и с чего ему было тогда взяться?.. Гибкий и хлесткий, как
струна… со столь очаровательной кисточкой на конце… и он всегда был моим, он
естественное продолжение моего тела, полностью завершающее его… Не понимаю, как
я раньше могла без него обходиться?.. Меня покрывает уже не тонкая, условная, не
дающая защиты, кожица, а уже крепкая, гладкая шкура, без всякого намека на
нежность и мягкость… Я сонно улыбнулась… я представилась себе черной огромной
скульптурой, высеченной из столь же черного камня, на котором я спала… Да, я еще
чувствовала единство с ним… Но… я немного повернула ухо – это так просто и
естественно… Звук… что за звук?.. Ах, да, так звучат землистые, шершавые
человеческие шаги… они за стеной, прямо передо мной… я приподнимаю тонко
очерченную завесу гладких и тяжелых век… Монолит черноты взрезал тонкий
скальпель света… одна щель… две поменьше… Дверь... но откуда она здесь?.. Я
недвижима… полосы становятся все толще… но в покрывшую каменный пол тьму не
ложится прямоугольник льющегося из-за двери мягкого, теплого света… это не та
чернота, которая допускает в себя подобное вмешательство… она мягкая, заботливая,
теплая, как мать, но, вместе с тем, неподатливая, монолитная, великая… и я теперь ее
часть… Вот дверь распахнута и я вижу на пороге двуногий силуэт… Что ты забыл
здесь, человек?.. Молчит… Зачем нарушил мою сладкую первую дрему?.. Ты застыл,
словно изваяние, глядя на меня… Да, я проснулась такой в своей безмятежной,
безбрежной колыбели… да, тьма покоя вылепила из меня прошлой меня настоящую,
истинную… я наконец-то родилась такой, какой должна была родиться… но что ищешь
здесь ты?.. Нет, ты не пришел ко мне на смену – у каждого своя колыбель, и к тому
же… Ты боишься меня, человек… Ты не пришел сюда, чтобы обрести себя… тобой
двигало любопытство?.. или ты случайно забрел сюда?.. О, что ты делаешь?..
Напрасно… ты не можешь войти сюда и не сойти с ума… это сугубо моя келья… моя
бездна сна… в ней ты будешь лишь пленником, тебе не понять движения токов моего
незримого мира… Вот, кричишь… но ты уже не найдешь выхода, даже если он будет
пред тобой… выйти смогу лишь я – Перерожденная… дитя, взращенное в этой
колыбели… Я медленно поднимаюсь, чувствуя, как неохотно мое тело отрывается от
родного камня пола… прощается с ним… как, наверно, расстается пуповина младенца с
материнской утробой… О, как зовуще ноет в груди, как бьется где-то в ее глубине
жидкое, бурлящее пламя, ждущее своего часа!.. сколько же, сколько мощи кроется в
плечах, какие волны электричества бегут по лопаткам!.. Осталось что-то еще, о чем я
совсем забыла… Да… то, что кропотливо пряла мне тьма в последние мгновения…
легкое, словно кружево, и самое ценное… Я осторожно расправляю движением
могучих плеч теплый и тонкий живой плащ, укутавший гибкое тело… и гордо изгибаю
шею, положив на ладони еще кутающей меня тьмы два огромных, но столь легких и
изящных перепончатых крыла… Я улыбаюсь… Я вылечу черной бабочкой, которой
открыт весь мир, из своего уютного кокона, позабыв навсегда о той бессильной,
неуклюжей, слепой гусенице, которой я приползла сюда… которой я, со слезами
отчаяния, возводила себе колыбель и раскрывалась навстречу бездне
преображающего сна… чтобы самой стать воплощением грез… Я довольно прикрываю
глаза… мучения оправдали себя… Я так долго шла сюда, больная, безнадежная,
бессильная… но все же мне хватило тех капель силы воли… Теперь же во мне кипела
не просто сила, а мощь воли… я счастлива… Один лишь шаг навстречу новому миру,
чтобы увидеть его новыми глазами… но… я так долго, очень долго, спала… И я так
голодна… где ты там, человек?..
